Сонина комната походила как будто на сарай ошибка

Соня Мармеладова — главный женский персонаж романа «Преступление и наказание» (1866) Федора Достоевского. Бедная 18-ти летняя девушка. Матери Соня лишилась еще в детстве.

Вместе со своим пьющим отцом Соня живет в глубинке, а затем они переезжают в Петербург, однако и там отец не может найти работу. В итоге девушка принимает решение ради своей семьи пойти по «желтому билету»

(заняться проституцией)

, из-за чего хозяйка арендной квартиры вынудила ее съехать и жить отдельно.

Цитаты из романа описывающие комнату Сони Мармеладовой

Хозяйка квартиры в которой поселились Мармеладовы, Амалия Липпевехзель и другие жильцы вынудили Соню съехать из-за ее постыдной профессии, и она и снимает комнату неподалеку:

«По одному неблагоприятному случаю и по донесению неблагонамеренных лиц, — чему особенно способствовала Дарья Францевна, за то будто бы, что ей в надлежащем почтении манкировали, — с тех пор дочь моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была получить, и уже вместе с нами по случаю сему не могла оставаться. Ибо и хозяйка, Амалия Федоровна, того допустить не хотела (а сама же прежде Дарье Францевне способствовала), да и господин Лебезятников… гм… Вот за Соню-то и вышла у него эта история с Катериною Ивановной. Сначала сам добивался от Сонечки, а тут и в амбицию вдруг вошли: «Как, дескать, я, такой просвещенный человек, в одной квартире с таковскою буду жить?» А Катерина Ивановна не спустила, вступилась… ну и произошло… И заходит к нам Сонечка теперь более в сумерки, и Катерину Ивановну облегчает, и средства посильные доставляет…»
— Мармеладов о своей дочери Соне. Часть 1, глава II

Комната Сони находится на третьем этаже трехэтажного, старого зеленого «дома на канаве», в квартире № 9, которая принадлежит портному Капернаумову. Под канавой имеется в виду «Екатерининский канал», в настоящее время он носит название «Канал Грибоедова». Это был типичный доходный дом, жильцы которого, снимая квартиры у владельца, сдавали в свою очередь комнаты другим:

«Живет же на квартире у портного Капернаумова, квартиру у них снимает, а Капернаумов хром и косноязычен, и всё многочисленнейшее семейство его тоже косноязычное. И жена его тоже косноязычная… В одной комнате помещаются, а Соня свою имеет особую, с перегородкой… Гм, да… Люди беднейшие и косноязычные…»
— Мармеладов о своей дочери Соне. Часть 1, глава II

«Дойдя до своего дома, Соня повернула в ворота, он за ней и как бы несколько удивившись. Войдя во двор, она взяла вправо, в угол, где была лестница в ее квартиру. «Ба!» — пробормотал незнакомый барин и начал взбираться вслед за ней по ступеням. Тут только Соня заметила его. Она прошла в третий этаж, повернула в галерею и позвонила в девятый нумер, на дверях которого было написано мелом: «Капернаумов портной».»
— О первой встрече с соседом Свидригайловым. Часть 3, глава IV

«А Раскольников пошел прямо к дому на канаве, где жила Соня. Дом был трехэтажный, старый и зеленого цвета. Он доискался дворника и получил от него неопределенные указания, где живет Капернаумов портной. Отыскав в углу на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднялся наконец во второй этаж и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора. Покамест он бродил в темноте и в недоумении, где бы мог быть вход к Капернаумову, вдруг, в трех шагах от него, отворилась какая-то дверь; он схватился за нее машинально.»
— Раскольников направляется к Соне. Часть 4, глава IV

Комната Сони Мармеладовой имеет форму неправильного четырехугольника и похожа, скорее, на сарай и выглядит несколько уродливо, что подчеркивает нарушение основательности и прочности. Здесь нет места стабильности и гармонии. К тому же огромна по размерам, что совсем не вяжется с хрупкой и маленькой фигурой его обитательницы:

«Раскольников быстро отвернулся и сел на стул к столу. Мельком успел он охватить взглядом комнату.
Это была большая комната, но чрезвычайно низкая, единственная отдававшаяся от Капернаумовых, запертая дверь к которым находилась в стене слева. На противоположной стороне, в стене справа, была еще другая дверь, всегда запертая наглухо. Там уже была другая, соседняя квартира, под другим нумером. Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой.»
— Часть 4, глава IV

Из мебели у Сони имеется кровать, стол, стул, а также два плетеных стула и комод:

«Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели. В углу, направо, находилась кровать; подле нее, ближе к двери, стул. По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькой скатертью; около стола два плетеных стула. Затем, у противоположной стены, поблизости от острого угла, стоял небольшой, простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте. Вот всё, что было в комнате.»
— Часть 4, глава IV

Примечательно, что в комнате Сони, также как и у Раскольникова, поклеенны желтые обои потерявшие свой вид. Таким образом Достоевский указывает на моральный упадок персонажей — яркий цвет солнца стал мрачным и отталкивающим. Правда у Раскольникова обои потеряли вид от грязи и не ухоженности, а у Сони — от сырости:

«Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок.»
— Часть 4, глава IV

Комната Сони Мармеладовой в романе «Преступление и наказание», описание квартиры, жилища

Раскольников и Соня (фильм 1969 г.)

Соня Мармеладова является главной героиней романа «Преступление и наказание» Достоевского. Важную роль в характеристике Сони играет ее жилище.

Комната Сони Мармеладовой в романе «Преступление и наказание»: описание квартиры, жилища

18-летняя Соня Мармеладова живет отдельно от своей семьи (семьи Мармеладовых). Она снимает жилье недалеко от них, в том же районе. Почему Соня живет отдельно от семьи? Всему виной ее «ремесло», профессия. Хозяйка квартиры Амалия Липпевехзель и другие жильцы (в том числе Лебезятников) выжили девушку из родительской квартиры из-за ее «дурной репутации»:

«…с тех пор дочь моя, Софья Семеновна, желтый билет принуждена была получить, и уже вместе с нами по случаю сему не могла оставаться. <…> 

И заходит к нам Сонечка теперь более в сумерки, и Катерину Ивановну облегчает, и средства посильные доставляет…» (Мармеладов о своей дочери Соне, часть 1 глава II) 

В начале романа Соня Мармеладова уже живет отдельно от остальной семьи. Она снимает комнату в «доме на канаве» в квартире № 9, которая принадлежит портному Капернаумову. Под канавой имеется в виду «Екатерининский канал», в настоящее время он носит название «Канал Грибоедова». Комната Сони расположена на третьем этаже трехэтажного, старого зеленого дома:

«Живет же на квартире у портного Капернаумова, квартиру у них снимает, а Капернаумов хром и косноязычен, и всё многочисленнейшее семейство его тоже косноязычное. И жена его тоже косноязычная… В одной комнате помещаются, а Соня свою имеет особую, с перегородкой… Гм, да… Люди беднейшие и косноязычные…» (Мармеладов о своей дочери Соне, часть 1 глава II)

«Она прошла в третий этаж, повернула в галерею и позвонила в девятый нумер, на дверях которого было написано мелом: „Капернаумов портной“…» (часть 3 глава IV)

«А Раскольников пошел прямо к дому на канаве, где жила Соня. Дом был трехэтажный, старый и зеленого цвета. Он доискался дворника и получил от него неопределенные указания, где живет Капернаумов портной. Отыскав в углу на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднялся наконец во второй этаж и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора. Покамест он бродил в темноте и в недоумении, где бы мог быть вход к Капернаумову, вдруг, в трех шагах от него, отворилась какая-то дверь; он схватился за нее машинально.» (часть 4 глава IV)

Комната Сони Мармеладовой похожа, скорее, на сарай и выглядит несколько уродливо. В комнате имеется довольно мало мебели. Из мебели у Сони имеется кровать, стол, стул, а также два плетеных стула и комод. На стенах в жилище наклеены старые желтоватые обои. Обстановка в комнате кажется очень бедной: 

«…Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма не правильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое.  

Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой.  

Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели.  

В углу, направо, находилась кровать; подле нее, ближе к двери, стул. По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькою скатертью; около стола два плетеных стула… 

…небольшой, простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте. Вот все, что было в комнате.  

Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок.» (часть 4 глава IV)

Скачать материал

Скачать материал

Начало см.  https://zotych7.livejournal.com/2282562.html и далее в архиве

Раздел III
Петербургские квартиры

Проживание в проходной комнате мало чем отличалось от углового жилья, о чем наш следующий рассказ.

Многоступенчатая субаренда

Нары для рабочего люда. Фото начала ХХ в.

Редко встречались «каморки» — небольшие помещения без окон. От основного помещения каморку отгораживала тонкая тесовая перегородка, иногда не доходившая до потолка на 1–1,5 аршина. Но даже при перегородке до потолка каморка не могла считаться комнатой из-за отсутствия в ней окна. Она представляла собой деревянный ящик (площадью 2 на 3 аршина — 1,5 × 2 метра), лишенный света и недоступный никакому обмену воздуха. Обычно каморки выделялись за печкой. Стоил угол-каморка от 6 до 12 рублей в месяц. Какой-нибудь фабричный слесарь, имеющий возможность снять каморку, считался «богачом».

«Угол» выделялся ситцевыми занавесками. В комнате жили обыкновенно по 4 семьи, на широких семейных кроватях спали вместе с родителями и дети. Более ценились передние углы у окон, стоившие по 5 рублей. Задние углы у печки стоили по 3 рубля.

Все авторы подчеркивали чрезвычайно высокую плотность заселения квартир для угловых жильцов: «Нередко даже, когда вся комната уже заставлена кроватями, избыточные жильцы… спят на полу в кухне, коридорах, узких проходах, в темных углах. Площадь пола служит единственным мерилом вместимости» («Петербург и его жизнь», издана в 1914 году).

Доктор А. Н. Рубель в 1900 году сделал доклад второму отделению Общества охранения народного здравия об угловых жильцах. Он обследовал более 200 квартир. Приведу выдержки из его доклада. «Минимальное по гигиене количество воздуха 3/4 куб. сажени, в реальности 0,59–0,68. Кровати стоят почти вплотную друг к другу. В той же самой комнате, которая служит общей спальней, помещается нередко и мастер-кустарь: портной, сапожник, туфельщик, шапочник, скорняк и др.; его верстак, убогий скарб, который служит материалом для его изделий, — все помещается в общей спальне, и несчастный обитатель угловой квартиры своими легкими поглощает всю ту пыль и грязь, которая уже при легком прикосновении густым столбом поднимается над всей этой ветошью».

Плата за аршин пола в хороших квартирах — 19,3 рубля в год. Хозяин «угловой квартиры» платил по 22,3 рубля, а жилец угла — 46,8 рубля. Как ни парадоксально, но благоустроенные «барские» квартиры приносили почти в два раза меньший доход, чем перенаселенные квартиры для угловых жильцов…

* * *

Предваряя следующий раздел, должна заметить, что приводимые в нем познавательные сведения из прежнего исчезнувшего бытового обихода, при очевидной их незатейливости, возможно, в каких-либо деталях обретут интерес для практического использования читателями.

Чтобы получить зачёт по эстетике, нам требовалось выбрать фрагмент произведения из русской классики XIX века, в котором описывалась бы обстановка помещения. Ни одна деталь не должна была ускользнуть от нашего внимания! Мы должны были проанализировать буквально все, включая цвет гардин и пыль в углу. Помню, на семинарских занятиях, мы могли по сорок минут обсуждать абзац из пяти строчек. Но зато сколько нового мы для себя открыли!

Для анализа текста я, не мудрствуя лукаво, выбрала описание комнаты Ильи Ильича Обломова из знаменитого романа Гончарова. К сожалению, большинство моих ленивых одногруппников тоже выбрали это произведение. Стоит ли говорить, что ничего нового в своём анализе я сказать не смогла? Декан отказался его принимать и дал мне на выбор другого произведения полтора дня.

Мучаясь несколько часов перед компьютером, мой воспалённый мозг остановился на описании комнаты Сонечки Мармеладовой из гениального романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Анализ текста, который я опубликую ниже, был сделан мной в пять часов утра. Поэтому, если вы обнаружите в нем признаки СПГС, знайте, что в пять утра от недосыпа будешь искать тайный смысл даже в «Колобке».

Защита моей зачётной работы прошла более чем успешно. Декан был крайне удивлён некоторыми моими объяснениями, но зачёт поставил. А моя трактовка комода в комнате ему так понравилась, что он мне его вспоминает даже спустя 4 года. Что только не придумает студент ради зачёта!

Итак, эстетический анализ фрагмента романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».

«Сонина комната походила будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырёхугольника, и это придавало ей что-то уродливое».

Форма комнаты Сони — само воплощение дисгармонии, в ней нет симметрии, устойчивости. Она как бы олицетворяет жизнь своей хозяйки — неправильно начавшуюся, со множеством жизненных преград. Люди подсознательно любят правильные формы вещей, а форма комнаты Сони — угловатая и неровная. Вот поэтому она и показалась Раскольникову уродливой.

«Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уж слишком безобразно тупой».

На мой взгляд, окна являются воплощением Святой Троицы, которая «смотрит» на канаву, олицетворяющую безнравственный поступок Сони. Девушка была глубоко верующей, и цитата «Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось» подчёркивает то, что она пошла против своего религиозного чувства, занявшись проституцией. «Убегающий» угол комнаты олицетворяет её истинные мечту и цель в жизни, которыми пришлось пожертвовать ради заботы о семье. Тупой же угол символизирует тупик в жизни Сони Мармеладовой.

«Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели. В углу, направо, находилась кровать; подле неё, ближе к двери, стул».

В этом фрагменте тоже читается явная дисгармония: большая комната и мало мебели. Здесь подчёркивается не только бедность, но и одиночество Сони. У неё в жизни нет того, кто поддержал бы её.

«По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытой синенькой скатертью; около стола два плетёных стула. Затем, у противоположной стены, поблизости от острого угла, стоял небольшой, простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте».

Не просто так стол накрыт именно синей скатертью. Синий цвет — символ Девы Марии. Она почти всегда изображается на иконах и на картинах в синих одеждах. Также синий цвет, согласно трактовкам психологов, обозначает самоотверженность, преданность и серьёзность. Всеми этими качествами и обладает Соня. Затерявшийся в пустоте комод у острого угла также является олицетворением одиночества Сони и её шаткого душевного состояния. В её жизни нет человека, который смог бы помочь ей и поддержать в трудную минуту.

«Вот и все, что было в комнате. Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок».

Чернота обоев, по моему мнению, означает не только плохую проветриваемость в комнате, но и то, что репутация Сони из-за проституции испорчена, очернена. Занавески над кроватью всегда служили для людей защитой от шума и посторонних глаз. У Сони нет даже этого — она беззащитна перед миром.

«Это город полусумасшедших. Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге», – Достоевский этот город любил, но в своих сочинениях рисовал его в желто-серых тонах и изображал местом скопления униженных и оскорбленных – и вместилищем всевозможных пороков и преступлений.

Федор Михайлович прожил в Северной столице в целом 28 лет и за это время менял место жительства 30 раз! Интересно, что в 1846-1847 годах Достоевский всегда селился напротив церкви и непременно в угловом доме. Давайте же посмотрим, где жил сам писатель и его самые известные персонажи?

Где ютился Раскольников

Дом Раскольникова в Петербурге знают все. Своего знаменитого героя автор поселил в пятиэтажном доме купца И. Иохима на улице Гражданской (дом №19), построенном Егором Цолликофером в 1831 году.

На четвертом этаже этого дома и находилась та самая квартира, где снимал комнату Родион Романович. От нее на чердак действительно ведут тринадцать ступеней.

В 1970 году дом перестроили, не надстроив, а наоборот, удалив один этаж. На здании висят две доски, одна из которых сообщает об уровне воды во время наводнения в Петербурге, а другая как раз и указывает на то, что в этом доме «жил» студент, зарубивший топором старушку.

Соня Мармеладова: дом с тупым углом

Арендует жилье и Сонечка Мармеладова. Известно, что живет дочь спившегося титулярного советника в квартире №9 в «доме на канаве», то есть на набережной канала Грибоедова, 73.

«Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой. Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели… Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой».

Желтоватые обои в комнате Сонечки сегодня непременный атрибут сочинений по литературе в наших школах.

Сам этот дом желтого цвета принадлежал тогда Министерству финансов и имел всего два этажа. Это уже в советские годы его очень аккуратно надстроили еще двумя и отделали в духе сталинского классицизма. Балконы здесь держат атланты. Сейчас это жилой дом.

Дом старухи-процентщицы

Самое прославленное литературное убийство произошло в доме №104 на набережной канала Грибоедова. Раскольников возвращался из университета по Благовещенскому (Николаевскому) мосту. «Он зажал двугривенный в руку, прошел шагов десять и оборотился лицом к Неве, по направлению дворца. Небо было без малейшего облачка, а вода почти голубая, что на Неве так редко бывает».

Раскольникову «идти было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать».

С замиранием сердца и нервной дрожью подошел он к огромному дому. «Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками – портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч.». В таком людском «человейнике» и жила пресловутая старуха со своей слабоумной сестрой.

Поселиться в доме, где совершилось двойное убийство, можно в трехкомнатной квартире размером 65 кв. м на пятом этаже. Здесь деревянные окна, но зато дверь железная и проведены кабельное телевидение и интернет. Стоимость этой недвижимости – 11,65 млн рублей.

Дом купца Алонкина

К дому старухи-процентщицы Раскольников шел мимо этого здания – доходного дома купца Ивана Алонкина. Здесь, на Казначейской улице, 7, на втором этаже жил сам Достоевский. В то время здание было трехэтажным, а теперь – четырех-, надстроенное. Здесь Федор Михайлович написал «Преступление и наказание», «Записки из подполья» и роман «Игрок», который под его диктовку записывала стенографистка Анна Сниткина, будущая жена писателя.

До Сенной, где шла бойкая торговля и которую Достоевский часто описывает в своих книгах, от этого дома идти было всего 400 метров.

В первой, неопубликованной редакции романа именно на перекрестке, где стоял купеческий дом, а не в районе Подъяческих, как в изданной книге, находилась пивная, куда Раскольников пришел унять нервную дрожь и где познакомился с чиновником Мармеладовым.

На последнем этаже дома двухкомнатную квартиру площадью 58 кв. м можно купить за 9,5 млн рублей (она выше на фото). Санузел в квартире совмещенный, а горячая вода и поныне от газовой колонки.

Настасья Филипповна: Загородный проспект, 20/1

О квартире Настасьи Филипповны читатель знает из романа «Идиот» только то, что там был камин, в котором она и сожгла конверт с деньгами. А между тем в Петербурге эпохи Достоевского в четырехэтажном доме №20/1, где первые этажи занимали гастрономические, мясная и музыкальная лавки, действительно располагался салон, хозяйкой которого была красавица Авдотья Панаева, гражданская жена Некрасова. Салон посещали Тургенев, Толстой, Гончаров, Салтыков-Щедрин и все самые видные писатели и критики того времени.

С Панаевой Федор Михайлович списал свою роковую красавицу Настасью Филипповну: «На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была сфотографирована в черном шелковом платье, чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому, темно русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное. Она была несколько худа лицом, может быть, и бледна».

«Белые ночи», странные люди и Петрашевский

В повести «Белые ночи» Достоевский пишет о «странных уголках» Петербурга, в которых все «освещается каким-то особенным светом» и в которых «проживают странные люди – мечтатели». Мечтателем писатель называл и Петрашевского, в кружке которого состоял (за что и отправился на каторгу). А потому часто посещал дом №111-113 на Садовой, где  жил Петрашевский.

В 1874 году на этом месте построили по проекту Эммануила Юргенса пятиэтажный дом, а Сергей Гингер в 1910-м здание перестроил

Но отцу Петрашевского принадлежал четырехэтажный каменный дом того же объема, что и сегодня, не считая пятого этажа и эркеров, которые сделал Юргенс. Ворота его тоже находились там же, где и сейчас, а подъезд был со стороны Садовой улицы.

Сейчас на четвертом этаже этого светло-голубого дома в стиле модерн продается однокомнатная квартира площадью 53,6 «квадратов». Кухня в ней совмещена с гостиной, санузел раздельный. Мебель и технику собственник по договоренности может оставить покупателю. Стоимость такого объекта составляет 5,7 млн рублей.

Настоящие петербургские парадные, мансарды и камины. Смотрим квартиры на Невском проспекте

Пять самых роскошных квартир Петербурга. Автомобильный лифт, кровать Марии-Антуанетты и витражи Сан-Галли

Необычные старинные дома – где они чуднее? Соревнуются Москва и Питер

Подписывайтесь на наш канал МИР КВАРТИР, чтобы не пропустить важное в недвижимости

Достоевский подробно описывает комнату героини, подчеркивая
крайнюю нищету обстановки. Мебели в помещении очень мало,
на стенах — «желтоватые, обшмыганные и истасканные обои» . Комната
неправильной формы, отчего один угол получился «ужасно
острым» , другой — «безобразно тупой» . Как и в каморке Раскольникова,
потолок чрезвычайно низкий. Все в этой жалкой обстановке давит
на человека, наводит на мысли о преступлении или самоубийстве.

«Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой. Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели. В углу, направо, находилась кровать; подле нее, ближе к двери, стул. По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькою скатертью; около стола два плетеных стула. Затем, у противоположной стены, поблизости от острого угла, стоял небольшой, простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте. Вот все, что было в комнате. Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок».