Систему характеризует не ошибка а реакция на ошибку автор

Один из наиболее авторитетных теоретиков государственного управления, Томас Гоббс, утверждал: «Систему характеризует не ошибка, а реакция на ошибку». То есть, проще говоря, в развитом государстве государство не то чтобы не допускает ошибок: оно вовремя, оперативно и грамотно их исправляет.

Ключевым условием для этого выступает обратная связь органов власти с гражданами. Без участия населения, которое неравнодушно относится к той земле, на которой живет, невозможна организация нормального общества: пока каждый из нас не поймет, что только собственными усилиями мы сможем сделать мир вокруг нас лучше, никто за нас этого не сделает. И потому вдвойне печально, когда инициатива, идущая от граждан, натыкается на стену равнодушия в чиновничьих кабинетах.

За примерами далеко ходить не нужно. Пивоваровское сельское кладбище, что по Голоустенскому тракту, не раз и не два привлекало уже внимание иркутских журналистов. В первую очередь, тем безобразным состоянием, в котором оно находится: администрация, которая отвечает за содержание погоста, от этого процесса фактически самоустранилась. Для чиновников, привыкших сидеть в своих теплых креслах, проблемы в этом не видится никакой, они на кладбище не появляются. А вот местные жители бывают там постоянно, ведь ухаживать за могилами родных и близких нужно обязательно. И потому, когда осенью прошлого года на кладбище появилась банальная свалка строительного мусора, заметили это сразу и все. Ну, почти все.

К примеру, администрация Ушаковского муниципального образования проблемы не видела в упор, и до момента, пока из редакции ИА «Специальный репортер» не был направлен запрос в муниципалитет, наличие проблемы попросту отрицалось. Впрочем, и после запроса мало, что изменилось: чиновники ответили, что это вовсе не свалка, а «пиломатериал для обеспечения хозяйственных нужд». Какие такие хозяйственные нужды обеспечиваются сломанными кроватями и стульями, в администрации, правда, не уточнили. ­ Впрочем, какие бы то ни было пояснения здесь излишни. Все и так понятно.

Поясним на пальцах. Когда на территории столь небольшого по площади муниципального образования, как МО Ушаковское, что-то происходит, да еще на протяжении длительного времени, это не может оставаться незамеченным со стороны местной власти. И если местная власть не просто не пресекает происходящие нарушения, но еще и предоставляет заведомо ложную информацию на запросы СМИ и прокуратуры, это дает все основания полагать: процесс идет под контролем властей. А что может заинтересовать граждан, занимающих должности на муниципальной службе? Только денежный стимул, или иная личная заинтересованность. Именно так уголовный закон, к примеру, трактует помощь бизнесу близких друзей и родственников…

Вывоз мусора – э то тема, которая болезненна не только для Иркутска, но и вообще для любого крупного города. Утилизация строительных отходов в полном соответствии с буквой закона стоит дорого и занимает много времени. В этой связи существует спрос на услугу по вывозу мусора организациями и частниками, которые работают «вчерную»: за сходную цену они забирают мусор у владельцев, и вывозят его на такие вот нелегальные свалки, как та, которая сейчас расположена на Ушаковском кладбище. Платя за это, в свою очередь, людям, которые прикрывают глаза на существование нелегальной свалки. И сидят эти люди, как показывает практика, не в сторожках около мусорного полигона, а в чистых и просторных кабинетах разных уровней власти. Иначе чем еще можно объяснить столь избирательную слепоту руководства Ушаковоского МО? Неужели покрытый полугодовой грязью мусор, вольготно раскинувшийся на добрую сотню квадратных метров, столь незаметен из окон администрации поселка, что даже на фотографиях с горами мусора чиновники видят «пиломатериал для хозяйственных нужд»?

Понятно, что сегодня перед вышестоящими властями и правоохранительными органами стоят куда более серьезные задачи: борьба с коррупцией, преодоление финансового кризиса, организация работы по борьбе с эпидемией коронавируса. Но это вовсе, на наш взгляд, не повод к тому, чтобы запускать работу на периферийных участках – таких, как Ушаковское МО. Потому что именно решение небольших, точечных проблем, возвращает людям понимание того, что власть о них помнит не только, когда подходит срок уплаты налогов, но и в остальное время готова людей слышать и решать их проблемы. Требуется всего ничего: напомнить муниципальной администрации, что помимо их личных интересов и договоренностей существует еще и закон, который требует неукоснительного соблюдения. А для тех, кто подвергает эту максиму сомнению, существуют компетентные органы, которые очень неплохо умеют возвращать зарвавшихся чиновников и нечистых на руку бизнесменов с небес на землю.

Одновременно с публикацией этого материала редакция направляет обращения в иркутское отделение Общероссийского народного фронта и исполняющему обязанности Губернатора Иркутской области. Возможно, в этих инстанциях к просьбе разобраться с очевидным и бессовестным бардаком на Ушаковском муниципальном кладбище отнесутся с большим вниманием. По меньшей мере, в это хочется верить.

ИА «Специальный репортёр» 

Подготовив пост про «ошибку Путина», решил не мудровствовать лукаво и разместить сегодня афоризмы об ошибках человека.

1. Боязнь допустить ошибку вовлекает в другую (Гораций (полное имя Квинт Гораций Флакк (65 до н.э. – 8 до н.э.) – римский поэт).

2. Человек может допустить ошибку. Признание ошибки облагораживает человека. Но дважды облагораживает, если человек исправит ошибку (Алишер Навои).

3. Ни в одном деле успех не возможен без права на ошибку… Как певец или скрипач, который будет бояться фальшивой ноты, никогда не произведет на слушателей поэтического волнения, так писатель или оратор не даст новой мысли и чувства, когда он будет бояться недосказанного и недоговоренного положения (Лев Николаевич Толстой (1828-1910) – один из самых значительных русских писателей и мыслителей, просветитель, публицист, основатель нового религиозно-нравственного учения – толстовства). 

4. Перед ошибками захлопываем дверь.
    В смятенье истина: «Как я войду теперь?» (Рабиндранат Тагор (1861-1941) – индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель. Автор гимнов Индии и Бангладеш).

5. Не бойся ошибок! Может быть, одна из них приведет тебя, как Колумба, к открытию Америки (М. Генин).

6. Отрицать ошибки — это двойная ошибка (Арабская пословица).

7. Любую систему характеризуют не ошибки. Любую систему характеризует ее реакция на ошибки. Трусость одного экипажа не может характеризовать британский флот. А вот реакция командования на их трусость характеризует очень многое (Юлия Латынина, журналист, публицист, писатель).

Один из наиболее авторитетных теоретиков государственного управления, Томас Гоббс, утверждал: «Систему характеризует не ошибка, а реакция на ошибку». То есть, проще говоря, в развитом государстве государство не то чтобы не допускает ошибок: оно вовремя, оперативно и грамотно их исправляет.

Ключевым условием для этого выступает обратная связь органов власти с гражданами. Без участия населения, которое неравнодушно относится к той земле, на которой живет, невозможна организация нормального общества: пока каждый из нас не поймет, что только собственными усилиями мы сможем сделать мир вокруг нас лучше, никто за нас этого не сделает. И потому вдвойне печально, когда инициатива, идущая от граждан, натыкается на стену равнодушия в чиновничьих кабинетах.

За примерами далеко ходить не нужно. Пивоваровское сельское кладбище, что по Голоустенскому тракту, не раз и не два привлекало уже внимание иркутских журналистов. В первую очередь, тем безобразным состоянием, в котором оно находится: администрация, которая отвечает за содержание погоста, от этого процесса фактически самоустранилась. Для чиновников, привыкших сидеть в своих теплых креслах, проблемы в этом не видится никакой, они на кладбище не появляются. А вот местные жители бывают там постоянно, ведь ухаживать за могилами родных и близких нужно обязательно. И потому, когда осенью прошлого года на кладбище появилась банальная свалка строительного мусора, заметили это сразу и все. Ну, почти все.

К примеру, администрация Ушаковского муниципального образования проблемы не видела в упор, и до момента, пока из редакции ИА «Специальный репортер» не был направлен запрос в муниципалитет, наличие проблемы попросту отрицалось. Впрочем, и после запроса мало, что изменилось: чиновники ответили, что это вовсе не свалка, а «пиломатериал для обеспечения хозяйственных нужд». Какие такие хозяйственные нужды обеспечиваются сломанными кроватями и стульями, в администрации, правда, не уточнили. ­ Впрочем, какие бы то ни было пояснения здесь излишни. Все и так понятно.

Поясним на пальцах. Когда на территории столь небольшого по площади муниципального образования, как МО Ушаковское, что-то происходит, да еще на протяжении длительного времени, это не может оставаться незамеченным со стороны местной власти. И если местная власть не просто не пресекает происходящие нарушения, но еще и предоставляет заведомо ложную информацию на запросы СМИ и прокуратуры, это дает все основания полагать: процесс идет под контролем властей. А что может заинтересовать граждан, занимающих должности на муниципальной службе? Только денежный стимул, или иная личная заинтересованность. Именно так уголовный закон, к примеру, трактует помощь бизнесу близких друзей и родственников…

Вывоз мусора – э то тема, которая болезненна не только для Иркутска, но и вообще для любого крупного города. Утилизация строительных отходов в полном соответствии с буквой закона стоит дорого и занимает много времени. В этой связи существует спрос на услугу по вывозу мусора организациями и частниками, которые работают «вчерную»: за сходную цену они забирают мусор у владельцев, и вывозят его на такие вот нелегальные свалки, как та, которая сейчас расположена на Ушаковском кладбище. Платя за это, в свою очередь, людям, которые прикрывают глаза на существование нелегальной свалки. И сидят эти люди, как показывает практика, не в сторожках около мусорного полигона, а в чистых и просторных кабинетах разных уровней власти. Иначе чем еще можно объяснить столь избирательную слепоту руководства Ушаковоского МО? Неужели покрытый полугодовой грязью мусор, вольготно раскинувшийся на добрую сотню квадратных метров, столь незаметен из окон администрации поселка, что даже на фотографиях с горами мусора чиновники видят «пиломатериал для хозяйственных нужд»?

Понятно, что сегодня перед вышестоящими властями и правоохранительными органами стоят куда более серьезные задачи: борьба с коррупцией, преодоление финансового кризиса, организация работы по борьбе с эпидемией коронавируса. Но это вовсе, на наш взгляд, не повод к тому, чтобы запускать работу на периферийных участках – таких, как Ушаковское МО. Потому что именно решение небольших, точечных проблем, возвращает людям понимание того, что власть о них помнит не только, когда подходит срок уплаты налогов, но и в остальное время готова людей слышать и решать их проблемы. Требуется всего ничего: напомнить муниципальной администрации, что помимо их личных интересов и договоренностей существует еще и закон, который требует неукоснительного соблюдения. А для тех, кто подвергает эту максиму сомнению, существуют компетентные органы, которые очень неплохо умеют возвращать зарвавшихся чиновников и нечистых на руку бизнесменов с небес на землю.

Одновременно с публикацией этого материала редакция направляет обращения в иркутское отделение Общероссийского народного фронта и исполняющему обязанности Губернатора Иркутской области. Возможно, в этих инстанциях к просьбе разобраться с очевидным и бессовестным бардаком на Ушаковском муниципальном кладбище отнесутся с большим вниманием. По меньшей мере, в это хочется верить.

ИА «Специальный репортёр» 

В Грузии, в Глданской тюрьме (построенной, кстати, совсем недавно и технически вполне пристойной), пытали заключенных. Ставили в круг перед заходом в камеру и били — зверски, без всякой причины. Засовывали веник в задницу и заставляли при этом ругать авторитетов.

Обычно такие вещи всплывают случайно, но тут всплыли более чем странным образом: Владимир Бедукадзе, один из организаторов и участников пыток, в течение нескольких месяцев снимал все на камеру, а накануне парламентских выборов в Грузии сбежал в Брюссель и дал там пресс-конференцию, что наводит на мысль, что Бедукадзе был или агентом Иванишвили, или российских спецслужб (если между ними есть какая-то разница).

Но это, собственно, одна часть дела, а вторая, разумеется, та, что в течение нескольких месяцев в тюрьме безнаказанно издевались над заключенными и это могло произойти только при системном провале ведомства.

Реакция грузинских властей: все, кто участвовал или знал о пытках, включая начальника тюрьмы, арестованы — им грозит до 18 лет; глава министерства исполнения наказаний ушла в отставку, министр внутренних дел ушел в отставку, Саакашвили разрешил мониторинг тюрем правозащитным организациям в любое время. «Произошел системный провал, — сказал грузинский президент, — поэтому наш ответ должен быть гораздо масштабнее, чем арест этих маньяков. Мы должны полностью пересмотреть эту систему… это последняя недореформированная структура в государственном аппарате».

Систему характеризует не ошибка. Систему характеризует реакция на ошибку. Более того,

существует еще одно важное правило. Если ваш подчиненный совершил преступление и вы его за это наказали, то это его преступление. Если вы его за это не наказали, то преступление переходит на вас.

К примеру, Сергей Магнитский разоблачил банду налоговых мошенников, которая украла у государства $250 млн. Если бы эта банда была наказана, никаких претензий к Путину бы не было, даже если бы оказалось, что львиную долю украденного получил министр. Но вместо того, чтобы наказать банду, государство убило Сергея Магнитского. И вот за это уже в конечном итоге несет ответственность лично Путин.

Другой пример: Владимир Путин пообещал наградить работавших на саммите АТЭС волонтеров, отправив их в Японию на круизном лайнере «Легенда морей». Однако вместо этого чиновники отправили в роскошную поездку себя и своих родственников, а волонтеров на лайнере почти не оказалось. Один из краевых чиновников, Александр Кайданович, путешествовавший на лайнере со своим братом, нашел такой порядок вещей до того естественным, что сказал в интервью Первому каналу слова, которые буквально совпали с любимой мной цитатой из китайского чиновника эпохи Хань. Тот в ответ на аналогичный вопрос ответил, что «почел бы себя бесчестным человеком, если бы не заботился о близких ему людях». «Если вы считаете, что люди, у которых есть родственники, не могут быть лучшими волонтерами, вы ошибаетесь, — сказал Кайданович и возмутился, мол, что, — я должен был их вычеркнуть?»

Обиженные волонтеры написали открытое письмо. Если бы после этого Путин погнал бы кайдановичей взашей, то никаких бы претензий к нему не было. Ну Путин устами своего пресс-секретаря Пескова сказал, что жалоба не нашла подтверждения. И все претензии уже к Путину.

Или возьмем участившиеся ДТП с участием священников. Настоятель храма Илии Пророка игумен Тимофей (тот самый, который пустил на солею Киркорова и распинался о том, какую душевную травму нанесло ему появление на той же солее Pussy Riot) на чужом спорткаре снес два автомобиля. От медицинского освидетельствования он отказался, несло от него, по словам ментов, как от пивной бочки, и вдобавок выяснилось, что спорткар с дипномерами Мальты он вел без разрешения владельца.

Все вышенаписанное – это личная проблема самого игумена Тимофея. Проблема РПЦ началась в тот момент, когда игумен публично поблагодарил патриарха Кирилла за поддержку.

Поддержка патриарха Кирилла сотворила настоящее чудо: вирус (несомненно, по божьему попущению) стер видео ДТП с патрульных машин.

ДТП – это проблема игумена Тимофея. А вот то, что случилось потом, – это уже проблема РПЦ. И даже более глубокая, чем кажется на первый взгляд. Потому что при виде вирусов, уничтожающих видео, водителя, который принимает на себя вину за предыдущие семь нарушений, за которых машине игумена был выписан штраф, и, наконец, самого игумена, который после поддержки патриарха принялся утверждать, что был абсолютно трезв, возникает простой вопрос: «Парень, а ты в Бога веришь?»

Основной особенностью путинской системы является то, что в случае совершения чиновником преступления система наказывает не того, кто совершает преступление, а того, кто предал преступление гласности.

И если в нормально работающей системе (например, в Грузии) количество преступлений из-за реакции на них уменьшается, то в путинской системе количество преступлений из-за реакции на них возрастает лавинообразно. В одном случае действует отрицательная, в другом – положительная обратная связь, она же цепная реакция.

Неконтролируемая цепная реакция всегда кончается взрывом.

Бритва Оккама

Сторонники теории естественного происхождения вируса защищали ее с горячностью, подобающей скорее идеологии, чем науке. Вопрос был объявлен решенным раньше, чем его успели поставить. А каждый, кто продолжал им задаваться, был объявлен расистом, фриком и конспирологом. Даже сейчас, когда дискурс «это фрики» потихоньку вышел из моды и заменяется более обтекаемым «это недоказуемо», противники данной теории все равно посмеиваются.

«В любом организме, включая природные вирусы, — говорит Константин Северинов, — если вы посмотрите на геном внимательно, вы увидите много удивительных несообразностей. С точки зрения этих людей, тот факт, что этот вирус сложно устроен, свидетельствует, что его кто-то сделал. Примерно такие же аргументы в X веке церковь выдвигала против идеи эволюции, но эти аргументы оказались несостоятельными». «Я не считаю out of reasonable появление любого вируса в любом месте в нужное (с точки зрения вируса) время. Эволюция случайна», — говорит Северинов.

Молекулярный биолог Константин Северинов. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»

Однако нельзя не заметить, что теория искусственного происхождения вируса объясняет многие его особенности куда лучше, чем теория естественного происхождения.

Теория естественного происхождения не может объяснить, как вирус, имевший своим предком коронавирус Rhinolopus affinis, попал за полторы тысячи километров от места своего обитания в Ухань. Для теории лабораторного бегства такой сложности нет. Его привезли ученые Уханьского института.

Теория естественного происхождения не может найти промежуточного животного. Теория лабораторного бегства объясняет: промежуточным животным была гуманизированная мышь. Именно поэтому вирус и был с самого начала оптимизирован под человеческий ACE2.

Теория лабораторного бегства утверждает, что SARS2 получил свой фуриновый сайт, потому что его вставили в лаборатории в рамках gain of function, так, как это было описано в предыдущих работах самой д-ра Ши. Именно поэтому в этой вставке использованы два злополучных кодона CGG, которые очень походят на надпись «Здесь был Вася».

Теория естественного происхождения предполагает, что фуриновый сайт образовался сам. Природа действительно уникальный конструктор, и случайность — лучший инженер. Над абсолютизацией вероятностей смеялся еще Ричард Фейнман. «Со мной сегодня случилось необыкновенное событие, — говорил он. — Представляете, я увидел по дороге в лабораторию машину AF194. Представляете, какая была ничтожная вероятность, что я увижу машину именно с таким номером?»

Проблема в данном случае как раз в том, что теория вероятностей работает против «естественной» теории. Если бы наш SARS2 приобрел необыкновенную патогенность с помощью какого-то нового, совершенно неизвестного механизма, мы бы, конечно, согласились, что он естественный. Но в том-то и дело, что механизм был не неизвестный! Механизм был прекрасно описанный, и описанный именно сотрудниками института, расположенного в городе, где разразилась эпидемия.

То, что Фейнман встретил машину с номером AF194, — это действительно случайность. Но если бы он встретил эту машину дважды — сначала у дома, а потом на другом конце города, а на следующий день встретил вторую машину, с номером AD478, сначала у дома, а потом на другом конце города, а потом третью, и четвертую, то это вряд ли можно было бы назвать случайностью. Куда проще было объяснить появление машин в таком случае тем, что за Фейнманом следят.

Меня учили, что в науке стоит использовать бритву Оккама. Бритва Оккама в данном случае не на стороне естественного происхождения. Конечно, можно сказать, что все это косвенные улики, а базу данных Уханьский институт 30 декабря грохнул просто так. Но в таком случае теория Коперника по сравнению с теорией Птолемея тоже была основана на косвенных уликах до тех пор, пока Юрий Гагарин не полетел в космос.

Возражения
А как же те статьи и коллективные письма, которые еще в самом начале эпидемии разоблачали конспираторов, предающихся расистским теориям о происхождении вируса?

Посмотрим-ка на них.

Статья The proximal origin of SARS-CoV-2 была подписана рядом ведущих вирусологов мира, включая Кристиана Андерсена из Института Скриппса. По удачной случайности именно д-р Андерсен наряду с д-ром Дашеком стал в августе 2020-го одним из счастливых рецепиентов 87-миллионного пакета грантов от д-ра Фаучи на исследование животных патогенов, переходящих на людей. Д-р Андерсен и д-р Дашек занимают, соответственно, второе и третье места в списке.

В статье выдвигалось два тезиса.

В ней отмечалось, что новый вирус оптимизирован под связь с ACE2-рецептором, но делает это совсем другим способом, чем SARS1. Если бы, — писал д-р Андерсен, — кто-то решил сделать этот вирус в лаборатории, он бы взял за основу SARS1, а наш вирус делает это совсем по-другому, поэтому он естественный.

Но этот аргумент абсурден. Достаточно почитать статьи д-ра Ши, вот эту и эту, чтобы заметить, что д-р Ши часто использовала в своих экспериментах в качестве backbone другие коронавирусы, а не SARS.

Да это и понятно. Никто не давал д-ру Ши американских грантов на gain of function с SARS, потому что целью ее исследований было показать, что другие коронавирусы при условии тех или других изменений могут быть не менее опасны, чем SARS. SARS уже был опасным вирусом. Тут нечего доказывать.

Второй довод письма еще более странен. Авторы его отмечают такую уникальную особенность SARS2, как фуриновый сайт, и сообщают, что «функциональные последствия полибазового сайта разрезания в SARS-CoV-2 неизвестны». И что такой сайт «может появиться в результате естественного эволюционного процесса».

Каким образом из этих утверждений следует вывод об естественном происхождении фуринового сайта? Ответ — никаким.

Авторы письма утверждают, что назначение сайта неизвестно, а в других сарбековирусах его нет. И все. При этом они забывают упомянуть, что назначение сайта известно прекрасно (он увеличивает эффективность вируса), что аналогичные сайты описаны во многих работах, включая работы д-ра Ши, что самостоятельная эволюция 12 нуклеотидов в тот текст, который постоянного используется для искусственных вставок в коронавирусы, выглядит маловероятной и что два из четырех белков сайта кодированы не тем кодоном, который предпочел бы коронавирус, а тем, который предпочел бы исследователь в лаборатории.

Откровенно говоря, несмотря на то, что этот текст опубликован в Nature и подписан ведущими вирусологами США, его трудно счесть научной работой. Это просто набор красиво звучащих научных слов: «ACE2-рецепторы», «О-связанные гликаны», «полибазовый сайт разрезания»…

Этот набор используется для того, чтобы закошмарить случайного читателя и заставить его чувствовать, что он имеет дело с профессионалами, до уровня которых ему не подняться, в то время как аргументов у авторов нет. Авторы этого письма поступают как средневековые алхимики, которые все свои немалые знания в области химии используют не для объяснения химических реакций, а для того, чтобы заморочить спонсору голову и выбить из него деньги на финансирование поисков философского камня.

Но самое поразительное в этой статье то, что приватно д-р Кристиан Андерсен был другого мнения. «Эдди, Боб, Майк и я сам находим, что геном вируса не согласуется с ожиданиями эволюционной теории», — писал д-р Андерсен 1 февраля 2020 в частном письме к главе NIAID д-ру Энтони Фаучи. «Некоторые детали (потенциально) выглядят искусственно сделанными». Сразу после получения этого письма д-р Фаучи созвал секретное совещание. Это письмо производит шокирующее впечатление.

Может быть, аргументация письма в Lancet более серьезна?

Увы, нет.

Письмо в Lancet вообще не является научным документом. Оно больше напоминает резолюции в поддержку разоружения или в осуждение израильской военщины, принятые где-нибудь на заседании партийного комитета при мебельной фабрике, нежели письмо ведущих мировых вирусологов.

Фото: ЕРА

Это письмо восхваляет «необыкновенные усилия» китайских ученых и врачей, которые «работали прилежно и эффективно, для того чтобы идентифицировать патоген, стоящий за вспышкой, принять существенные меры для того, чтобы уменьшить ее воздействие, и поделиться прозрачным образом результатами с мировым научным и врачебным сообществом».

Письмо объявляет о солидарности с китайскими коллегами, призывает «предать суровому порицанию» теории заговора и дезинформацию, «продвигать научные факты и единство против дезинформации и домыслов». «Мы хотим, чтобы вы, китайские работники науки и здравоохранения, знали, что мы стоим вместе с вами в борьбе против этого вируса», — заканчивается письмо.

Что еще? Да ничего. Разве что часто повторяемое утверждение о том, что если бы SARS2 был собран в лаборатории, то следы этого остались бы в вирусе. Трудно даже представить себе, чтобы вирусологи, выдвигавшие данное возражение, не знали, что современные методы сборки вполне позволяют этого избежать.

Каким образом документы, в которых нагромождением научного жаргона пытаются маскировать полное отсутствие логических доводов, и коллективные письма, написанные по лекалам советских писем трудящихся, стали «научным консенсусом», против которого могли выступать только фрики и конспирологи? Неужели не было ученых, которые выражали сомнения?

Были. Группа DRASTIC — биологический Bellingcat — состоит прежде всего из ученых: генетиков, молекулярных биологов, биоинформатиков — молодых, дерзких и не признающих авторитетов. Австралиец Николай Петровский и американка Алина Чан опубликовали по статье про удивительную оптимизацию вируса под человеческий ACE2. Об искусственном происхождении вируса именно с точки зрения его структуры писали Россана Сегрето и д-р Стивен Кей.

Да и мастодонты не молчали! Знаменитые вирусологи Дэвид Релман и Ричард Элбрайт, бывший директор CDC Роберт Редфилд, нобелевский лауреат Дэвид Балтимор — все они не исключали возможности бегства или даже полагали, что это является «наиболее возможным» объяснением. Для того чтобы заподозрить связь между эпидемией и институтом, одному из самых выдающихся молекулярных биологов современности Ричарду Элбрайту, профессору университета Ратгерс, понадобилась «наносекунда или пикосекунда».

Как же тогда образовался «научный консенсус»?

Тут мы выходим за рамки собственно науки и начинаем говорить о том, что науке по своей структуре противоположно, — об идеологии и религии. Если наука ищет факты и обсуждает их, то идеология споры запрещает. Она пытается навязать всем единое конформное мнение, выгодное той или иной группе интересов, и делает это путем отмены фактов, изничтожения оппонентов и невыносимого давления группы лиц, которая почти физически принуждает диссидента присоединиться к комфортному большинству, противостояние которому требует большой затраты душевных и физических сил и грозит остракизмом, потерей грантов и крахом карьеры.

Я не являюсь специалистом в вирусологии, но семиотика, слово и распознавание фейков — моя профессия. С самого начала этой истории меня поражало, с каким неуклонным упорством истеблишмент сопротивлялся теории лабораторной утечки и как применяющиеся против ее сторонников приемы походили на приемы тоталитарной пропаганды.

Ее клеймили, как лженауку генетику, посредством коллективных писем. Против нее неизменно «боролись», «сражались на переднем крае фронта». Эта борьба проходила в рамках «выражения солидарности» и необходимости «дать отпор». Любой сторонник теории немедленно объявлялся маргиналом, конспирологом, фашистом и даже сексистом, как вы видели в случае подвергшейся сексуальным угрозам д-ра Расмуссен. Аргументы их неизменно искажались.

После того как сенатор Том Коттон заявил, что вирус мог сбежать из лаборатории, Коттон был немедленно объявлен сторонником «теории биооружия».

Это один из самых тревожных признаков идеологизированного дискурса. Ученые спорят о реальных высказываниях. Пропагандисты приписывают вам высказывания, которые потом «разоблачают» и «опровергают». Ученые спорят по существу. Пропагандисты дискредитируют противника. У ученых есть оппоненты. У пропагандистов есть только «передний фронт», «враги» и «война».

Как это могло произойти?

Ученое сообщество, изучающее коронавирусы, в общем не является таким уж обширным. Это небольшая, хорошо знакомая друг с другом группа людей, тесно связанная общими интересами. «Они пишут в тех же журналах, ездят на те же конференции, и у них есть общий интерес — получать деньги от правительств и не страдать при этом от излишнего регулирования», — замечает Николас Вейд. Так уж получилось, что благодаря тому, что коронавирусы до SARS2 представляли для человечества только потенциальную опасность (в отличие, скажем, от гриппа или Эболы), огромное количество грантов было получено именно для исследования их потенциальной опасности, т.е., читай, на gain of function.

Против «лабораторной утечки» объединились все: Китай, обладающий огромным влиянием, американский либеральный истеблишмент, ненавидевший Трампа, и, главное, то тесно связанное, хорошо знакомое друг с другом, рецензирующее друг друга и выделяющее друг другу гранты сообщество вирусологов, которому в случае подтверждения этой теории грозили позор, потеря грантов и статуса. «Я был объявлен парией потому, что я предложил другую гипотезу, — сказал д-р Редфильд Vanity Fair. — Я ожидал это от политиков. Я не ожидал этого от ученых».

Вопрос, в общем, был несложен. Требовалось объяснить: каким образом новый коронавирус возник в том самом месте, где находился крупнейший если не в мире, то в Китае, центр манипуляции коронавирусами летучих мышей и как это могло произойти на рынке, на котором они не продавались, в городе, в котором они не жили, и во время, когда мыши уже спали?

Однако ответ на этот вопрос грозил не только д-ру Дашеку и не только его грантодателю д-ру Фаучи, последние четыре десятилетия пребывающему на административной вершине американской вирусологии. Он мог похоронить под собой всю прибыльную индустрию делания вирусов опасными с целью доказать, что они могут быть опасны.

Так уж получилось, что первыми экспертами, к которым обратились с вопросом, а не имеет ли этот вирус искусственное происхождение, стали те самые люди, которые в случае утвердительного ответа становились невольными организаторами эпидемии, что, по состоянию на сегодня, убила 3 млн человек и разрушила экономику всего мира.

Мудрено ли, что эти люди объявили, что естественное происхождения вируса так же неоспоримо, как догмат о непогрешимости папы, и что по этому поводу существует «научный консенсус»? «Научный консенсус, — писал в свое время Майкл Крайтон, — это первое прибежище негодяев. Это попытка избежать обсуждения вопроса, заявив, что оно уже завершено».

Печальная весть состоит в том, что бюрократы от науки, присвоившие себе право говорить от имени научного сообщества, вели себя не как ученые, а как епископы, сурово расправляющиеся со скептиками и еретиками. Хорошая новость — в том, что, кроме «мнения прогрессивной общественности», всегда существуют въедливые искатели фактов. Вся российская пропагандистская машина не смогла совладать с частной инициативой Bellingcat. Кажется, вся пропаганда теперь начинает буксовать перед инициативой DRASTIC.

С эпидемией — как с трупом. Если на обочине дороги лежит труп, то очень может быть, что это естественная смерть: не выдержало у человека сердце, замерз, перепил… Но точно так же может быть, что его убили. Это вопрос для следствия. Во всяком случае, человек, который вместо того чтобы выяснять, откуда появился труп, нервно хихикает и с самого начала утверждает, что смерть произошла от естественных причин, а всякий, кто с этим не согласен, — конспиратор и маргинал, который не знает того, что люди смертны, — этот нервный и истеричный субъект выглядит подозрительно.

Мы можем сомневаться, имеет ли вирус естественное или искусственное происхождение. Вдруг все-таки найдется переносчик? Окажется, что фуриновый сайт появился уже при передаче от человека к человеку. Вдруг выяснится, что появление эпидемии в городе, где находился крупнейший центр генетического манипулирования коронавирусами, — это фантастическое совпадение, равно как и уничтожение 30 декабря всей базы данных института и расположение первых госпиталей, в которые обращались заболевшие, вдоль линии метро, соединяющей Уханьский институт с международным аэропортом…

Но теория лабораторной утечки не противоречит наблюдаемым данным.

Поэтому трудно сомневаться, что те ученые, которые, как д-р Дашек, боролись против нее методами, свойственными скорее инквизиторам, нежели ученым, нарушили главную заповедь науки, заключающуюся в том, что истина самоценна, а Земля вертится вне зависимости от того, потеряешь ты из-за этого грант или отправишься на костер.

Врачи дают клятву Гиппократа. Ученые не дают клятвы — клятвы Архимеда или Ньютона. А зря.

Выводы
Из этого всего следует, на мой взгляд, три главных вывода один страшнее другого.

Первое — нам врали. Научные бюрократы не только Китая, но и США вели себя не так, как ученые, а как ЦК КПСС после Чернобыля.

Дело не в искусственном происхождении вируса. Shit happens. Систему характеризует не ошибка, а реакция на ошибку. Дело не в том, что вирус сбежал или мог сбежать. А в том, что люди, которые должны были понимать, что эта возможность вполне реальна, использовали свои научные регалии не для установления истины, а для запрета на дискуссию. Нет сомнения, что они объясняли это разными благородными мотивами — например, «а ну как иначе глупая публика примется громить лаборатории». Увы, они сделали только хуже.

Один из моих собеседников, придерживающийся теории естественного происхождения вируса, сказал: «Ну даже если он сбежал, какая разница? Что это изменит?»

Такие слова странно слышать от ученого. Разница в том, что истина самоценна. Настоящий ученый — так же, как неподкупный судья, — должен быть заинтересован в установлении истины, невзирая на лица. Представляете, кто-то придет к судье и скажет: «Слушай, тут у меня в квартире труп, мои враги говорят, что человека убили, но ты, пожалуйста, скажи, что он помер естественной смертью. Покойнику-то уже все равно».

Второе неприятное наблюдение заключается в том, что президент Трамп и его администрация многократно говорили, что вирус сбежал из лаборатории. Эти слова не подтверждали ни ученые, ни разведка. А теперь выясняется, что вирус вполне мог-таки сбежать. Это значит, что разведка — еще одно сообщество, которое так же, как и ученые, должно устанавливать факты, а не заниматься политикой, — занималась сложной политической игрой. Это выглядит так, как будто разведка США покрывала компартию Китая, чтобы подсидеть законно избранного американского президента.

И наконец, третье обстоятельство, перед которым бледнеют даже первые два.

Мы должны четко понимать, что COVID-19 — это только первая ласточка. Еще 20 лет назад дизайнерское изготовление вирусов было невозможно. Сейчас их может клепать студент 5-го курса. Пройдет еще немного времени — и школьник сможет сварить вирус дома в кастрюльке. Его сможет сварить любой недоучившийся колумбайнер, возомнивший себя богом. Любой хамасовец, который собирает ракеты, взрывающиеся у него на заднем дворе, пойдет варить вирус, который, как ему сказали, поразит только евреев, — ну а когда выяснится, что насчет «только евреев» он немного ошибался, имам на пятничной проповеди объяснит, будто евреи и сварили.

Фото: Reuters

Ядерную бомбу нельзя собрать дома в сарае, а вирус — можно. Лаборатория, в которой реально произвести вирус, стоит миллион долларов. Дешевле яхты.

Нет, это не повод прекращать исследования. Gain of function в широком смысле слова — это не только грантоедство. Это также победа над раком, победа над Альцгеймером, победа над генетическими заболеваниями, продление жизни. Вечная жизнь на одной чаше весов, ковид — на другой.

Остановить этот процесс невозможно.

Конечно, вы скажете, что этот процесс надо регулировать, но встречный вопрос — с помощью кого?

С помощью научного истеблишмента, который во всей этой истории вел себя как коллективный Лысенко? Государства? ООН? С помощью главы ВОЗ Тедроса Адханома Гебрейесуса? Министра марксистского эфиопского правительства, который называл эпидемию холеры «острым водянистым поносом» и получил свою должность благодаря Китаю? Эта перспектива, по правде говоря, пугает больше, чем любое отсутствие регулирования.

Скорее всего, этот процесс просто придется пережить. Так же, как человечество пережило процесс ранней индустриализации, — с дымом, валящим из труб, с 16-часовой работой на фабриках, с силикозом от угольной пыли и раком легких от асбеста, — ему придется пережить процесс ранней биоинформатизации. В ходе которого каждый студент сможет взять RBM S-белка панголина, взять фуриновый сайт, всадить его на основу другого вируса, прогнать через гуманизированных мышей — и получить SARS2. Или что похуже.

Ах да. Кстати. Помните новый грант, который Фаучи после всего таки выделил Дашеку, на $7,5 млн? Это грант на изучение вирусов, которые могут передаться человеку в Южной Азии. «Мы будем работать в отдаленных местах Малайзии и Таиланда, чтобы быть на переднем крае, там, где начнется новая эпидемия», — расчувствовался после его получения д-р Дашек.

Верю д-ру Дашеку. Наше будущее в надежных руках.

*Тяжелый острый респираторный синдром (ТОРС, англ. SARS) — респираторное вирусное заболевание, вызываемое коронавирусом SARS-CoV (англ. Severe acute respiratory syndrome coronavirus).